|
|
|
|
Мемуары папы Муми-тролля ГЛАВА ВТОРАЯ, стр. 9 Когда все было готово, Фредриксон пришел взглянуть на работу племянника.-- Ну как, красиво? -- взволнованно спрашивал Шнырек. -- Я очень старался. Я вложил всю душу, всего себя в эту работу. -- Оно и видно, -- буркнул Фредриксон, поглядев на перепачканного с головы до ног племянника. Он посмотрел также на кривую ватерлинию и хмыкнул: -- Хм! - Затем, взглянув на название парохода, снова хмыкнул: -- Хм! Хм! -- Я неправильно написал? -- забеспокоился Шнырек. -- Скажи что-нибудь, а то я снова заплачу! Извини! "Морской оркестр" -- такие трудные слова! -- "М-р-з-с-к-о-й а-р-к-е-с-т-р", -- прочитал вслух Фредриксон и, еще немного подумав, сказал: -- Успокойся. Сойдет. Шнырек вздохнул с облегчением и остатками краски выкрасил кофейную банку. А вечером Фредриксон пошел проверять сеть в ручье. Представьте себе наше удивление, когда мы обнаружили в сети маленькии нактоуз, а в нем -- анероид!.. Тут Муми-папа закрыл тетрадь и выжидающе взглянул на своих слушателей. -- Ну как, нравится? -- спросил он. -- По-моему, это будет необыкновенно интересная книга, -- серьезно сказал Муми-тролль. Он лежал на спине в сиреневой беседке и смотрел на пчел; было тепло, стояло полное безветрие. -- Но кое-что ты, наверное, выдумал, -- заметил Снифф. -- Неправда! -- возмутился Муми-папа. -- В те времена и в самом деле случались такие вещи! Каждое мое слово -- правда! Возможно, только кое-что чуточку преувеличено... -- Любопытно узнать, -- начал Снифф. -- Любопытно узнать, куда же подевалась папина коллекция. -- Какая коллекция? -- не понял Муми-папа. -- Коллекция пуговиц моего отца, -- пояснил Снифф. - Ведь Шнырек -- мой отец, так? -- Да, твой, -- подтвердил Муми-папа. -- Тогда где же находится его драгоценная коллекция? Я ведь должен был получить ее в наследство, -- подчеркнул Снифф. -- Хупп-хэфф, как говорил мой отец, -- сказал Снусмумрик. -- Кстати, почему ты так мало пишешь о Юксаре? Где он сейчас? -- Об отцах никогда ничего толком не знаешь, -- сделав какой-то неопределенный жест, объяснил Муми-папа. -- Они приходят и уходят... Во всяком случае я сохранил ваших отцов для потомства, написав о них. Снифф фыркнул. -- Юксаре тоже терпеть не мог сторожей в парке, -- задумчиво произнес Снусмумрик. -- Одно это... Они лежали на траве, вытянув лапы и подставив солнцу свои мордочки. Вокруг было чудесно, и всех клонило ко сну. Ящик со стеклянной крышкой для компаса, расположенный на палубе корабля. -- Папа, -- сказал Муми-тролль. -- Неужели в то время так неестественно разговаривали? "Представьте себе наше удивление", "свидетельствует о богатстве моей фантазии". И все такое. -- Это вовсе не неестественно, -- рассердился папа. -- По-твоему, когда сочиняешь, можно говорить небрежно? -- Иногда ты и в жизни говоришь неестественно, -- возразил сын. -- А Шнырек у тебя разговаривает обычно. -- Фу! -- сказал папа. -- Это просто местное наречие. А вообще есть большая разница между тем, как ты рассказываешь о каких-то вещах, и тем, как ты о них думаешь... И кроме того, все это больше зависит от того, что чувствуешь... По-моему... -- папа замолчал и начал озабоченно перелистывать мемуары. -- По-вашему, я употребил чересчур трудные слова? -- Ничего, -- утешал его Муми-тролль. -- Хотя это было так давно, все равно можно почти всегда угадать, что ты имеешь в виду. А про дальше ты уже написал? -- Нет еще, -- ответят папа. -- Но потом будет жутко интересно. Скоро я дойду до дронта Эдварда и Морры. Где ручка, которой я пишу мемуары? -- Вот, -- сказал Снусмумрик. -- И напиши побольше об Юксаре, слышишь! Ничего не упускай! Муми-папа кивнул, положил тетрадь на траву и стал писать дальше. Именно тогда я впервые пристрастился к резьбе по дереву. Это особое дарование было, должно быть, врожденным и таилось, если можно так выразиться, у меня в лапах. Первые мои пробы на этом поприще были довольно робкими. На корабельной верфи я подобрал подходящий кусок дерева, нашел нож и начал вырезать гордый купол (позднее он украсил крышу навигационной каюты). Он имел форму луковицы и был покрыт нарядной рыбьей чешуей. Фредриксон, к сожалению, ни слова не сказал об этой важной детали в оснастке судна. Он уже ни о чем не мог думать, кроме как о спуске парохода. "Морской оркестр", на который приятно было смотреть, готовился к старту. На своих четырех резиновых шинах, которые должны были выручать его на коварных песчаных отмелях, пароход пламенел под лучами солнца. Фредриксон где-то раздобыл себе капитанскую фуражку с золотым шнуром. |
Партнерские программы |
|
|
|
