Муми-Тролли

Мемуары папы Муми-тролля

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, стр. 19

в которой мое морское путешествие достигает своей
кульминации и заканчивается полной неожиданностью



"Морской оркестр" одиноко плыл по морю. Солнечные голубовато-прозрачные дни однообразно следовали один за другим. Скопища морских призраков беспорядочно мелькали перед штевнем нашего судна, а мы сыпали овсянку прямо на хвосты плывущих в кильватере русалок. Порой, когда ночь опускалась над морем, мне нравилось сменять Фредриксона у руля. Озаренная лунным светом палуба, которая то тихо вздымалась, то опускалась, тишина и бегущие волны, тучи и мерцающая линия горизонта -- все вместе вызывало в моей душе приятное и волнующее чувство. Я казался себе очень значительным, хоть и очень маленьким (но главным образом, конечно же, значительным).

Иногда я видел, как мерцает в темноте трубка, и на корму, крадучись и шлепая лапами, перебирался и садился рядом со мной Юксаре.

-- Правда, чудесно ничего не делать, -- сказал он однажды ночью, выбивая трубку о поручни парохода.

-- Но мы же делаем! -- удивился я. -- Я веду пароход, а ты куришь.

-- Куда же ты нас приведешь? -- съехидничал Юксаре.

-- Это -- дело другое, -- заметил я, потому что уже тогда был склонен к логическому мышлению. -- Но ведь мы говорили о том, чтобы делать какие-то вещи, а не о том, что делают вообще. У тебя что -- снова Предчувствия?

-- Нет, -- зевнул Юксаре. -- Хупп-хэфф! Мне совершенно все равно, куда мы приплывем. Все края одинаково хороши. Пока, спокойной ночи! -- Привет, привет! -- сказал я.

Когда на рассвете Фредриксон сменил меня у руля, я мельком упомянул об удивительном и полном безразличии Юксаре к окружающему.

-- Гм! -- хмыкнул себе под нос Фредриксон. -- А может, наоборот, его интересует все на свете? Спокойно и в меру? Нас всех интересует только одно. Ты хочешь кем-то стать. Я хочу что-то создавать. Мой племянник хочет что-то иметь. Но только Юксаре, пожалуй, живет по-настоящему.

-- Подумаешь, жить! Это всякий может, -- обиделся я. Фредриксон опять хмыкнул и, как обычно, тут же исчез со своей записной книжкой, в которой чертил конструкции удивительных, похожих на паутину и летучих мышей машин.

А я думал: "На свете есть столько интересного, аж шерсть встает дыбом, когда думаешь об этом..."

Одним словом, в полдень Шнырек предложил послать телеграмму маме маленького Клипдасса.

-- У нас нет адреса. Нет и телеграфной конторы, -- сказал Фредриксон.

-- Ну конечно! -- расстроился Шнырек. -- Подумать только, какой же я глупый! Извините! -- И он снова смущенно залез к себе в банку.

-- Что такое телеграфная контора? -- высунулся Клипдасс, живший в банке вместе со Шнырьком. -- Ее можно съесть?

-- Меня не спрашивай! -- ответил Шнырек. -- Это что-то огромное и непонятное. Посылают на другой конец света маленькие значки... и там они становятся словами!

-- Как это посылают? -- недоумевал Клипдасс.

-- По воздуху... -- неопределенно пояснил Шнырек, помахав лапками. -- И ни одно слово по дороге не теряется!

-- Ого! -- удивился Клипдасс. После этого он весь день вертел головой, высматривая телеграфные знаки в воздухе.

Около трех часов Клипдасс увидал большую тучу. Белоснежная, пушистая, она низко-низко плыла над землей, и вид у нее был не совсем обычный.

-- Точь-в-точь как в книжках с картинками, -- заметил Фредриксон.

-- А ты видел книжки с картинками? -- удивился я.

-- Ясное дело, -- ответил он. -- Одна называлась "Путешествие по океану".

Проплыв мимо нас с наветренной стороны, туча остановилась, и вдруг произошло нечто совершенно удивительное, чтобы не сказать -- ужасное: она повернула назад и начала нас преследовать!

-- Извините, а туча не опасна? -- забеспокоился Шнырек.

Никто из нас ничего не мог об этом сказать. Туча плыла теперь в нашем кильватере; увеличив скорость, она перевалилась через поручни и мягко плюхнулась на палубу, почти совсем накрыв собой банку Шнырька. Потом она поудобнее устроилась между поручнями, сжалась, и клянусь хвостом, эта удивительная туча тут же заснула у нас на глазах!

Партнерские программы