Муми-Тролли

Мемуары папы Муми-тролля

ГЛАВА ШЕСТАЯ, стр. 29

Мюмла мыла братьев и сестер, поливая их водой из шланга.

-- Привет! -- крикнула она. -- У тебя такой вид, словно ты ел клюкву без сахара!

-- Я уже больше не искатель приключений, я собираюсь основать колонию, -- мрачно сообщил я.

-- Вот как! А что это такое? -- спросила Мюмла.

-- Сам не знаю, -- пробормотал я. -- Скорее всего что-то ужасно глупое. Думаю, что нужно уйти отсюда. Наверное, я уйду с хатифнаттами. Одинокий и вольный, как морской орел.

-- Тогда и я пойду с тобой, -- заявила Мюмла.

-- Между тобой и Фредриксоном -- большая разница, -- сказал я тоном, который должен был скрыть мою истинную мысль.

-- Да, конечно! -- весело воскликнула Мюмла. -- Мама! Где ты? Ну куда она опять подевалась?

-- Привет! -- Голова Мюмлы-мамы показалась над травинкой. -- Ты всех вымыла?

-- Нет, только половину, -- отвечала дочка. -- Остальные и так обойдутся. Вот этот тролль просит меня отправиться вместе с ним в кругосветное путешествие, мы улетим... одинокие, как синицы!

-- Нет! Нет! -- закричал я с вполне понятным беспокойством. -- Я имел в виду совсем другое!

-- Как орел, -- поправилась Мюмла.

Мюмла-мама очень удивилась:

-- Что ты говоришь! Значит, ты не явишься к ужину?

-- Ах, мама, -- отвечала Мюмла. -- Когда ты в следующий раз увидишь меня, я буду самая большая мюмла на свете! Так мы сейчас отправляемся?

-- Пожалуй, уж лучше основать колонию, -- ответил я слабым голосом.

-- Прекрасно! -- Мюмла согласилась и на колонию. -- Теперь мы -- колонисты! Посмотри-ка на меня, мама! Я ведь настоящая колонистка! Я переселяюсь из дома!

Дорогие читатели, в ваших собственных интересах я прошу вас, будьте осторожны с мюмлами. Они интересуются всем и никак не могут сообразить, что сами-то они вовсе не всем интересны.

Итак, волею судьбы я основал колонию. Мы -- Мюмла, Шнырек, я и Юксаре -- собрались в заброшенной навигационной каюте Фредриксона.

-- Ну вот, -- сразу же объявила Мюмла. -- Я спросила маму, что такое колонисты, и она считает: это те, которые живут очень близко друг от друга, потому что одиночество никому не нравится. А потом все начинают ужасно ссориться, но все равно это гораздо веселее, чем не иметь никого, с кем можно поругаться. Мама предостерегала меня.

Ее сообщение было встречено неодобрительным молчанием.

-- Так что же, нам нужно сразу начинать ссориться? -- со страхом спросил Шнырек. -- Я терпеть не могу ссориться. Извините, но ведь ссориться ужасно неприятно!

-- Вовсе нет! -- возразил, подумав, Юксаре. -- Колония -- это место, где живут в мире и спокойствии и как можно дальше друг от друга. Иногда случается что-нибудь непредвиденное, но потом снова наступают мир и спокойствие... Можно, например, жить на яблоне. Песни и солнечный свет... просыпаешься поздно по утрам, вы понимаете... Никто не снует возле тебя и не твердит тебе, что надо, не откладывая, делать и то, и это... В колонии все делается само по себе!

-- Как это само по себе? -- удивился Шнырек.

-- Ясное дело, -- мечтательно продолжал Юксаре. -- Просто нужно оставить дела в покое. Апельсины растут, цветы распускаются, и время от времени рождаются на свет новые Юксаре, чтобы есть апельсины и нюхать цветы. И каждому светит солнце.

-- Нет! Все это никакая не колония! -- воскликнул я. -- Колония -- это свободное товарищество! Товарищество, которое занимается чем-то романтическим и немного страшноватым, ну таким, каким никто другой и заняться не посмеет.

-- Чем же это? -- ахнула Мюмла.

-- Сами увидите, -- загадочно отвечал я. -- В следующую пятницу, в полночь! Вы сильно удивитесь! Шнырек закричал "ура!", а Мюмла захлопала.

Но страшная правда заключалась в том, что я не имел ни малейшего понятия, чем же мне удивить колонистов в полночь следующей пятницы.

Итак, началась наша новая самостоятельная жизнь. Юксаре поселился на яблоне неподалеку от дома Мюмлы-мамы. А сама Мюмла заявила, что будет спать каждую ночь на новом месте, чтобы чувствовать себя независимой, и только Шнырек продолжал жить в своей банке из-под кофе.

Я же остался в навигационной каюте. Она стояла на одиноком утесе и была похожа скорее всего на выброшенный штормом обломок корабля. Я отчетливо помню, как стоял и с грустью смотрел на старый ящик с инструментами, принадлежавший Фредриксону. Хемули из гвардии Самодержца его забраковали, решив, что он недостаточно хорош для придворного изобретателя.

И тут я решил: именно сейчас мне нужно придумать что-нибудь не менее замечательное, чем изобретения Фредриксона. Но как мне произвести впечатление на своих колонистов? Они ждут не дождутся, скоро пятница, а я к тому же тишком много болтал о том, какой я талантливый...

На мгновение мне стало совсем тошно. Я смотрел на волны, бегущие одна за другой, и мысленно представляют себе, как Фредриксон без передышки все строит e строит, изобретает и изобретает, а обо мне и думать забыл.

Мне было почти досадно, что я не родился, как хатифнатт, под неизвестными блуждающими звездами и не мог, как они, плыть и плыть к недосягаемому горизонту, молчаливый и равнодушный ко всему, и чтобы никто не ждал от меня ничего другого.

Партнерские программы