Муми-Тролли


Опасное лето

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, стр. 30

Снусмумрик отдыхал на веслах, вынув изо рта трубку.

Старший из малышей, прятавший подарок за спиной, достал что-то скомканное, неопределенного цвета.

-- Это кисет для табака, -- сказал он чуть слышно. -- Мы все понемножку тайно вышивали его!

Снусмумрик взял кисет, заглянул в него (это была одна из старых шляпок Филифьонки), потом принюхался.

-- Листья малины! -- горделиво крикнул младший. -- Их можно курить по воскресеньям!

-- Великолепный кисет! -- одобрительно сказал Снусмумрик. -- И как приятно затянуться таким табачком в воскресенье!

Он пожал каждому малышу лапку и поблагодарил.

- Я не вышивала! -- крикнула малышка Мю, сидя на шляпе Снусмумрика. -- Но придумала это я!

Гребная лодка подплыла к рампе театра, и Мю удивленно наморщила носик.

-- Неужели все театры такие? -- спросила она.

-- Наверно, -- ответил Снусмумрик, -- когда поднимается занавес, вы должны молчать. И не свалитесь за борт, если на сцене случится что-нибудь страшное. Когда все закончится, похлопайте лапками, так вы покажете, что спектакль вам понравился.

Малыши сидели не двигаясь и только таращили глазенки.

Снусмумрик с опаской поглядел по сторонам. Никто не смеялся над ним. Все взоры были прикованы к освещенному занавесу. Лишь пожилой хемуль подплыл к ним и сказал:

-- Пожалуйста, заплатите за вход.

Снусмумрик протянул ему горшочек бобов.

-- Это за всех? -- спросил Хемуль и принялся пересчитывать малышей.

-- Разве мало? -- спросил обеспокоенный Снусмумрик.

-- Я даже верну вам немного обратно, -- сказал Хемуль и отсыпал плошку бобов Снусмумрику. -- Справедливость -- прежде всего!

Тут оркестр умолк, и все зааплодировали.

Потом все стихло.

В полной тишине за занавесом раздались три резких удара об пол.

-- Мне страшно! -- запищал самый маленький и схватил Снусмумрика за рукав пиджака.

-- Ну-ну, держись за меня, и все обойдется, -- подбодрил его Снусмумрик. -- Видишь, они уже поднимают занавес.

Перед бесчисленными зрителями предстал скалистый ландшафт.

Справа сидела Мюмла в тюлевой юбочке, и на голове у нее был венок из бумажных цветов.

Малышка Мю перегнулась через бортик шляпы и сказала:

-- Провалиться мне сквозь землю, если это не моя старушка-сестрица!

-- Разве ты в родстве с Мюмлой? -- удивился Снусмумрик.

-- Но я же все время болтала о своей сестре, -- сказала Мю с обидой. -- Ты, видно, совсем не слушал меня.

Снусмумрик глядел на сцену. Его трубка погасла. Он видел, как слева вышел на сцену Муми-папа и принялся декламировать стихи об уйме всяких родственников и о льве.

Тут вдруг малышка Мю спрыгнула на колени к Снусмумрику и возмущенно закричала:

-- Почему Муми-папа злиться на мою сестру? Он не смеет ругать мою сестру!

-- Тише, тише! Это же пьеса! -- рассеянно ответил Снусмумрик.

Он глядел на маленькую толстую дамочку в красном бархате, которая утверждала: она, мол, бесконечно счастлива, -- хотя вид у нее был такой, будто у нее что-то болит.

Кто-то, кого он не знал, все время выкрикивал в глубине сцены: "О, роковая ночь!"

Снусмумрик еще более удивился, когда увидел, что на сцену выплыла Муми-мама.

"Что случилось с семейством муми-троллей? -- подумал он. -- Правда, они всегда что-нибудь придумывали, но это уж слишком! Теперь, чего доброго, выйдет на сцену Муми-тролль и начнет понемножку декламировать".

Но Муми-тролль не вышел. Зато на сцену выскочил лев и зарычал.

Малыши закричали и чуть не свалились за борт.

-- Чушь какая-то, -- сказал Хемуль в полицейской фуражке, сидевший в соседней лодке. -- Это совсем не похоже на ту красивую пьесу, которую я видел в молодости. О принцессе, уснувшей под кустом роз. Я даже не возьму в толк, о чем идет речь.

-- Успокойтесь, успокойтесь! -- утихомиривал Снусмумрик своих перепуганных малышей. -- Ведь лев сделан из старого покрывала, которым застилают кровать!

Они не верили ему. Они видели, как лев гонялся за Мюмлой по всей сцене. Малышка Мю вопила во всю глотку.

-- Спасите мою сестру! -- кричала она. -- Убейте льва!

Внезапно в отчаянии она прыгнула на сцену, подбежала ко льву и вонзила свои маленькие остренькие зубки в его заднюю лапу.

Лев закричал и развалился пополам.

Зрители увидели, как Мюмла подняла малышку Мю и та поцеловала ее в мордочку. И еще заметили, что уже никто больше не декламирует гекзаметром, а все говорят обычно. Против этого, конечно, публика не возражала, потому что наконец поняла, о чем идет речь в пьесе.

В ней говорилось о ком-то, кого унесла громадная волна, и о тех страшных приключениях, которые он пережил, прежде чем снова вернулся домой. И теперь все были вне себя от радости и собирались варить кофе.

Партнерские программы