Муми-Тролли


В конце ноября

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, стр. 17

И все прибежали с криком:

-- Что такое? Что случилось?

А Филифьонка спокойно ответила:

-- Садитесь за стол.

Кухонный стол был накрыт на шесть персон, и Онкельскруту было отведено самое почетное место. Филифьонка знала: он все время стоял у окна и беспокоился, что сделают с его рыбой. А сейчас Онкельскрута впустили в кухню.

-- Обед -- это хорошо! -- сказала Мюмла. -- А то сухарики с корицей никак не идут к огурцам.

-- С этого дня, -- заявила Филифьонка, -- кладовая закрыта. В кухне распоряжаюсь я. Садитесь и кушайте, пока пудинг не остыл.

-- А где моя рыба? -- спросил Онкельскрут.

-- В пудинге, -- ответила Филифьонка.

-- Но я хочу ее видеть! -- жалобно сказал он. -- Я хотел, чтобы она была целая, я съел бы ее один!

-- Фу, как тебе не стыдно! -- возмутилась Филифьонка. -- Правда, сегодня день отца, но это не значит, что можно быть таким эгоистом.

Она подумала, что иногда нелегко угождать старикам и следовать всем добрым традициям.

-- Я не стану праздновать день отца, -- заявил Онкельскрут. -- День отца, день матери, день добрых хомс! Я не люблю родственников. Почему нам не отпраздновать день больших рыб?

-- Но ведь пудинг очень вкусный, -- сказал хемуль с упреком. -- И разве мы не сидим здесь как одна большая счастливая семья? Я всегда говорил, что только Филифьонка умеет так вкусно готовить рыбные блюда.

-- Ха-ха-ха! -- засмеялась польщенная Филифьонка. -- Ха-ха -ха! -- И взглянула на Снусмумрика.

Ели молча. Филифьонка суетилась между плитой и столом: подкладывала еду на тарелки, наливала сок, добродушно ворчала, когда кто-нибудь проливал сок себе на колени.

-- Почему бы нам не прокричать "ура!" в честь дня отца? -- вдруг спросил хемуль.

-- Ни за что, -- отрезал Онкельскрут.

-- Как хотите, -- сказал хемуль, -- я только хотел сделать всем приятное. А вы забыли, что Муми-папа тоже отец? -- Он серьезно поглядел на каждого из сидевших за столом и добавил: -- У меня есть идея: пусть каждый сделает приятный сюрприз к его возвращению.

Все промолчали.

-- Снусмумрик может починить мостки у купальни, -- продолжал хемуль. -- Мюмла может выстирать одежду, а Филифьонка сделает генеральную уборку...

Филифьонка даже уронила тарелку на пол.

-- Ни за что! -- закричала она. -- Я больше никогда не буду делать уборку!

-- Почему? -- удивилась Мюмла. -- Ведь ты любишь наводить чистоту.

-- Не помню почему, -- ответила Филифьонка.

-- Совершенно верно, -- заметил Онкельскрут, -- нужно забывать обо всем, что тебе неприятно. Ну я пойду, порыбачу, и если поймаю еще одну рыбу, съем ее один. -- И пошел, не сняв с шеи салфетку.

-- Спасибо за обед, -- поблагодарил хомса и шаркнул лапкой.

А Снусмумрик вежливо добавил:

-- Пудинг был очень вкусный.

-- Я рада, что тебе понравился, -- сказала Филифьонка рассеяно. Она думала о другом.

Снусмумрик зажег свою трубку и медленно направился вниз к морю. В первый раз он почувствовал себя одиноким. Подойдя к купальне, он распахнул узкую рассохшуюся дверь. Пахнуло плесенью, водорослями и летним теплом. Запах наводил тоску.

"Ах домa! -- подумал Снусмумрик. Он сел на крутую лесенку, ведущую к воде. Перед ним лежало море, спокойное, серое, без единого островка. -- Может, не так уж трудно найти Муми-тролля и вернуть домой. Острова есть на карте. Но зачем? -- думал Снусмумрик. -- Пусть себе прячутся. Может, они хотят, чтобы их оставили в покое".

Снусмумрик больше не искал пять тактов, решив, что они придут сами, когда захотят. Ведь есть и другие песни. "Может быть, я поиграю немного сегодня вечером", -- подумал он.

Партнерские программы